«Ставрогин — человек, мёртвый внутри»: интервью с Данилом Григорьевым — исполнителем роли Ставрогина в спектакле Ирины Пахомовой

31/05

14:00/ Пт

Новости

— Последний показ — повод подвести некоторые итоги. Расскажите о Ставрогине. Какой он?
— Ставрогин — это человек с большой гордыней, который в какой-то момент понимает, что может делать всё: забираться кому-то в голову и менять его позицию по любому вопросу, убивать людей, позорить их и не получать наказания за свои поступки. Это при том, что воспитан он в христианской вере. Проверив несколько раз, он увидел, что от его деяний небеса не разверзлись, в него не ударила молния. Он постоянно находится в конфликте с Богом, постоянно бросает ему вызов и, не получая кары за все свои преступления, приходит к выводу, что он и сам, как Господь Бог.

При этом он же ведь начинает видеть бесов. А подтверждения существования божественного начала — нет. И он понимает, чтó ждёт его после жизни, и этого боится, поэтому так долго не решается умереть.

— Каким вы играете его? Что самое главное в том образе, который вы создаёте?
— У Достоевского сказано, что у Ставрогина — лицо человека, от которого у многих просто захватывает дух. А ещё написано, что лицо у него, как маска. Он почти мёртвый внутри, поэтому мертвенный снаружи. Я думаю, что после эпизода с Матрёшей он потерял очень много человеческого внутри себя. Вот единственное, чего он боится, это, конечно, насмешек, ущемления своей гордыни. Поэтому с таким презрением приходит к отцу Тихону и рассказывает эту историю. Он говорит, что она назначена к распространению, как будто ему наплевать на мнение людей, и всё это — ради того, чтобы не быть посредственностью. Он любит величие и боится выглядеть жалким. И проверяет своё величие на выносливость женитьбой на Лебядкиной: сможет ли он переступить эту черту? Покарает ли его Бог? Таким я его вижу и воплощаю на сцене.

— Как вы готовились к роли? Что надо знать актёру, чтобы сыграть Николая Ставрогина?
— Мы начинали ставить спектакль ещё на третьем курсе, с маленьких отрывков. Мне безумно хотелось, конечно, эту роль сыграть. Ну, понятное дело, всем хочется главных ролей, хотя у Достоевского, как и у Шекспира, все роли главные. Узнав, что я Ставрогин, я начал копать. Конечно, с библейских сюжетов начал, потому что узнал, что «Ставрогин» — от греческого слова, обозначающего «крест». Надо сказать спасибо режиссёру Ирине Анатольевне Пахомовой, которая вовремя сказала, что никакой связи между ставросом и Ставрогиным нет. Он не ставрос, а «ставший рогом» — человек, который идёт против христианского начала, против жизни, против моральных приличий и законов.

В период подготовки мы ездили в Петербург всем курсом, потому что нельзя понять Достоевского без Петербурга. Потом мне сказали, что действие романа происходит в Твери. И я поехал на один день в Тверь. С утра до вечера гулял по городу, посещал места, в которых происходило действие. Очень много читал. Я составил биографию Ставрогина, начиная от его рождения и далее: что произошло с ним в восемь лет, когда у него умер отец, что было потом, когда он был отправлен на обучение в другой город. Вообще, когда ты готовишься к роли, можно ничего не понимать про героя логически, от ума, но при этом просто принимать его и чувствовать. А есть другая сторона: когда ты знаешь его биографию и можешь точнее существовать и искать внутреннее. При этом я не скажу, что он для меня ясен, но так, как его вижу я, мне кажется, это довольно близко. В других постановках и экранизациях из него делают обычного человека, просто героя, а мне кажется, что здесь всё намного сложнее и глубже. Мы искали баланс между мёртвым человеком на сцене и таким, чтобы за ним было интересно наблюдать. И, несмотря на то, что я слышал критику этого видения, мне всё-таки кажется, что так и должно быть: этот герой мёртв в душе, и это должно проявляться на сцене.

— Чем, на ваш взгляд, роман «Бесы» актуален сегодня? В аннотации к спектаклю сказано, что это роман-предостережение.
— Главная актуальность произведения в том, что люди сейчас уходят от религии, тоже думают, что им всё позволено и ни за что не воздастся. Поэтому если не воспроизводить вот такие предостережения, то наступит хаос. Ну и не стоит забывать о политической составляющей, о Верховенском с его маниакальным желанием перевернуть весь мир. Я хочу сказать, что это большое удовольствие и счастье, что ко мне подходили люди, в том числе и очень большие деятели в театре, и говорили, что после спектакля они не могли сесть в машину и просто поехать домой, а вместо этого три часа гуляли, думали, плакали и размышляли, и даже спустя несколько недель и месяцев вспоминали этот спектакль, из-за которого внутри них что-то поменялось. Я сам очень люблю спектакли, которые могут повлиять на зрителя.

Источник: «Театральный журнал»
Фото: Елизавета Рощина